На чте­ние: 0.6 mintue

Летом 1859 года рядо­вой Евстихий Малащенко полу­чил крат­ко­сроч­ный отпуск и отпра­вил­ся домой — в род­ное село Автютевичи, что в Речицком уез­де. Вечер пер­во­го дня про­вел дома за празд­нич­ным сто­лом в окру­же­нии одно­сель­чан, собрав­ших­ся, что­бы поздра­вить сол­да­та с при­бы­ти­ем. А утром пошел на свой земель­ный надел: посмот­реть на коло­ся­щу­ю­ся пше­ни­цу, вдох­нуть запах нагре­той солн­цем зем­ли. Вот уже и полю конец. Но что это там посре­ди коло­сьев у лево­го края? Храни нас, Спаситель! Да это же «завит­ка» — «завит­ка» на смерть!

Крестьянки села Василевичи Речицкого уезда. Фото: perunica.ru
Крестьянки села Василевичи Речицкого уез­да. Фото: perunica.ru

Чего боя­лись наши пред­ки, жив­шие 150−200 лет назад, о чем меч­та­ли, какое пове­де­ние счи­та­ли предо­су­ди­тель­ным, в чем виде­ли уда­чу, кому зави­до­ва­ли и кому сочув­ство­ва­ли, на чем эко­но­ми­ли, какие ново­сти обсуж­да­ли за обе­ден­ным сто­лом и что при этом ели? В науч­ных тру­дах отве­тов на эти вопро­сы не дает­ся. Мы реши­ли посту­пить по-​другому: наша глав­ная геро­и­ня — повсе­днев­ность, а глав­ный герой — обыч­ный, или безы­мян­ный чело­век. А помо­гут нам доку­мен­ты судеб­ных дел, хра­ня­щи­е­ся в Национальном исто­ри­че­ском архи­ве Беларуси.

Истцы и ответ­чи­ки, пра­вые и вино­ва­тые тех дав­них судеб­ных раз­би­ра­тельств дав­но обре­ли веч­ный покой, но их поступ­ки и сло­ва про­дол­жа­ют жить. Запечатленные густы­ми чер­ни­ла­ми на плот­ной шеро­хо­ва­той бума­ге, они рас­ска­зы­ва­ют нам исто­рию стра­ны и ее граж­дан сквозь приз­му быто­вых забот и люд­ских страстей.

Имена и фами­лии дей­ству­ю­щих лиц, назва­ния насе­лен­ных пунк­тов, состав пре­ступ­ле­ния и при­го­вор суда дают­ся без изме­не­ний. Образное опи­са­ние наме­ре­ний, чувств и мыс­лей геро­ев явля­ет­ся худо­же­ствен­ной интер­пре­та­ци­ей мате­ри­а­лов судеб­но­го дела.

Побывавший не в одном бою рядо­вой Евстихий, он же Евтуха Малащенко, почув­ство­вал, как серд­це про­пу­сти­ло один удар, ноги ста­ли ват­ны­ми. Стараясь не смот­реть на «завит­ку», он, пятясь, ухо­дил с поля. В голо­ве была толь­ко одна мысль: «Кто?! Кто это сде­лал?!», вме­сте со стра­хом в душе креп­ло жела­ние отомстить.

«Из дома с лаем выбежали 3 собаки, выполз клубок змей и выпрыгнула огромная лягушка»

«Завитка» — это осо­бым обра­зом запле­тен­ные или завя­зан­ные в узел коло­сья пше­ни­цы. Завязывались они рука­ми недоб­ро­же­ла­те­лей. Согласно посту­ла­там чер­ной магии, они долж­ны были при­ве­сти к ско­рой смер­ти хозя­и­на поля и всей его семьи. Известны были и сро­ки кон­чи­ны — не позд­нее чем через 3 дня от «зави­тия завит­ки». Спастись мож­но было, толь­ко уни­что­жив заго­во­рен­ные коло­сья, но одно­вре­мен­но счи­та­лось, что при­ка­сать­ся к «завит­ке» ни в коем слу­чае нель­зя, так как это нане­сет непо­пра­ви­мый урон здо­ро­вью дотро­нув­ше­го­ся до нее чело­ве­ка. Однако выход был: вырвать «завит­ку» без вре­да для себя и на поль­зу окру­жа­ю­щим мог колдун.

Речица. Женская гимназия. 1914. Фото: Википедия
Речица. Женская гим­на­зия. 1914. Фото: Википедия

Магические услу­ги жите­лям Автютевичей и сосед­них с ними сел ока­зы­вал Антон Ворона — кол­дун и чаро­дей в одном лице. Жил он в деревне Глинная Слобода, и рядо­вой Малащенко тем же утром напра­вил­ся к нему, велев жене и детям запе­реть­ся и сидеть дома.

К прось­бе Евтухи, к стра­ху, плес­кав­ше­му­ся в его гла­зах, кол­дун отнес­ся с про­фес­си­о­наль­ным спо­кой­стви­ем. За «выры­ва­ние завит­ки» озву­чил уста­нов­лен­ную цену: «Три гарн­ца ржи» (1 гар­нец — ¼ вед­ра или при­мер­но 3,2 лит­ра). Однако Малащенко про­сил не толь­ко уни­что­жить смер­тель­ный узел, но и дознать­ся, кто его завя­зал. За это Антон Ворона уве­ли­чил цену еще на один гарнец.

На поле кол­дун и хозя­ин земель­но­го наде­ла при­е­ха­ли днем. Антон Ворона три­жды обо­шел «завит­ку» по часо­вой стрел­ке, пере­кре­стил ее мизин­цем пра­вой руки, потом вырвал коло­сья с кор­нем и зако­пал их у края поля. На этом маги­че­ский риту­ал был окон­чен. Семья рядо­во­го Малащенко была спа­се­на от без­вре­мен­ной кон­чи­ны, Ворона зара­бо­тал без мало­го 10 лит­ров ржи.

Теперь пред­сто­я­ло отыс­кать того, кто «завил завит­ку». Для это­го чаро­дей соби­рал­ся порань­ше лечь спать, так как отве­ты на свои вопро­сы он обыч­но полу­чал во сне. Получить отве­ты ему помо­га­ли соба­ки, змеи и огром­ные лягуш­ки. Ложась спать тем вече­ром, чест­ный кол­дун Антон Ворона вслух назвал име­на «подо­зре­ва­е­мых» (род­ствен­ни­ков и дру­зей Малащенко, о кото­рых он пред­ва­ри­тель­но рас­спро­сил сол­да­та), пред­ста­вил в лицах тех из них, с кем был зна­ком, и закрыл гла­за. Ночью ему при­сни­лось, буд­то из дома мест­ной кре­стьян­ки Марии Даниловой с лаем выбе­жа­ли 3 соба­ки, выполз клу­бок змей и выпрыг­ну­ла огром­ная лягуш­ка. Вся эта коман­да устре­ми­лась к дому Малащенко и ста­ла кусать выбе­жав­ших на шум хозя­ев. Особенно сви­реп­ство­ва­ла лягушка.

Проснувшись рано утром, кол­дун сам при­е­хал к Евтухе Малащенко, полу­чил от него еще 1 гар­нец ржи и назвал имя винов­ной в «зави­тии завит­ки»: «Мария Данилова»!

«Не было на свете человека, который бы не знал, что такое „завитка“ и сколь она опасна»

Крестьянки. 19 - начало 20 века
Крестьянки. 19 – нача­ло 20 века

Мария Данилова была даль­ней род­ствен­ни­цей Малащенко. До сих пор она каза­лась Евтухе жен­щи­ной незлой и неза­вист­ли­вой, но раз кол­дун ука­зал на нее — зна­чит, в сем тихом ому­те води­лись чер­ти. Разгневанная жена Малащенко пошла к Даниловой, что­бы «ули­чить» ее, а для храб­ро­сти взя­ла с собой груп­пу под­держ­ки из мест­ных кре­стья­нок. Так исто­рия о «зави­тии завит­ки» на смерть, про­фес­си­о­на­лиз­ме кол­ду­на, 4 гарн­цах ржи, огром­ной куса­ю­щей­ся лягуш­ке и под­лой Марии Даниловой ста­ла досто­я­ни­ем общественности.

Историю обсуж­да­ли за полу­ден­ным чаем и вечер­ни­ми поси­дел­ка­ми. Довольно быст­ро она ста­ла извест­на мест­но­му орга­ну вла­сти — Автютевичскому сель­ско­му управ­ле­нию, а чле­ны управ­ле­ния посчи­та­ли нуж­ным уве­до­мить о про­изо­шед­шем полицию.

Колдовство и чаро­дей­ство в сере­дине XIX века рас­смат­ри­ва­лось вла­стя­ми как обман лег­ко­вер­ных людей, как фор­ма мошен­ни­че­ства. Антон Ворона, к тому же, кол­до­вал, то есть обма­ны­вал, ради лич­ной выго­ды — ради 4 гарн­цев ржи. В Автютевичи и Глиняную Слободу напра­вил­ся при­став 3‑го ста­на Речицкого уезда.

Не застав дома кол­ду­на, при­став решил наве­дать­ся к Марии Даниловой — а вдруг они рабо­та­ют в паре: одна «завит­ки» вяжет, дру­гой их уни­что­жа­ет, а полу­чен­ную пла­ту делят.

Речица. Почтово-телеграфная контора. 1914. Фото: Википедия
Речица. Почтово-​телеграфная кон­то­ра. 1914. Фото: Википедия

«Ни-​ни-​ни, — отве­ти­ла при­ста­ву пла­чу­щая Мария Данилова, — ниче­го о „завит­ках“ я не знаю, малей­ше­го кол­дов­ства не пони­маю и делать его не возьмусь».

Первая часть ее отве­та, допу­стим, была ложью — это при­став сра­зу понял, так как не было на све­те чело­ве­ка, кото­рый бы не знал, что такое «завит­ка» и сколь она опас­на. Но вот вто­рой части отве­та он пове­рил. Мимолетного взгля­да на Данилову хва­ти­ло, что­бы понять: она ско­рее даст отру­бить себе руку, чем возь­мет­ся кол­до­вать, пото­му что смер­тель­но боит­ся все­го, что свя­за­но с маги­ей. Похоже, Ворона «рабо­та­ет» без помощ­ни­ков — отыс­кать и допро­сить его.

«Колдуны подлежали заключению в смирительном доме на срок от 6 месяцев до года или порке 50−60 ударами розог»

По резуль­та­там допро­са при­ста­ва Антону Саввичу Вороне, 52 лет от роду, казен­но­му (то есть госу­дар­ствен­но­му) кре­стья­ни­ну Глиняной Слободы, было предъ­яв­ле­но обви­не­ние в кол­дов­стве за пла­ту, то есть в обмане людей из корыст­ных побуж­де­ний. Судил кол­ду­на Речицкий уезд­ный суд. Негативное вли­я­ние на судей ока­за­ла харак­те­ри­сти­ка, собран­ная на Антона Ворону. Как и вся­кий казен­ный кре­стья­нин, Ворона имел земель­ный надел и лич­ную сво­бо­ду (в отли­чие от поме­щи­чьих кре­стьян), но сво­бо­дой этой поль­зо­вал­ся «весь­ма непо­хваль­но»: ездил по дерев­ням и ока­зы­вал маги­че­ские услу­ги мест­ным жите­лям. На зем­ле Антон Ворона не рабо­тал, свой надел сда­вал в арен­ду, полу­чал за это день­ги и таким обра­зом пла­тил обя­за­тель­ный налог в каз­ну. На про­пи­та­ние же он послед­ние десять лет зара­ба­ты­вал колдовством.

Суд при­шел к выво­ду, что един­ствен­ный чело­век, кото­ро­му было выгод­но, что­бы поля кре­стьян укра­ша­ли «завит­ки», это сам Антон Ворона. Не будет «зави­ток» на полях — не будет хле­ба у кол­ду­на. Так не Ворона ли «сотво­рил сей узел на коло­сьях пше­ни­цы»? Антон Ворона отри­ца­тель­но качал голо­вой, но ему не верили.

Белорусский селянин. Фото Бенедикта Тышкевича, 1893. Фото: perunica.ru
Белорусский селя­нин. Фото Бенедикта Тышкевича, 1893. Фото: perunica.ru

Согласно 1199 и 1200 ста­тей Уложения о нака­за­ни­ях, кол­ду­ны под­ле­жа­ли заклю­че­нию в сми­ри­тель­ном доме на срок от 6 меся­цев до года или пор­ке 50−60 уда­ра­ми розог.

В сми­ри­тель­ных домах заклю­чен­ные мно­го рабо­та­ли. Обычно в такие дома отправ­ля­ли «непо­треб­но жив­ших», пола­гая, что труд испра­вит этих людей. И хотя Речицкий уезд­ный суд счи­тал, что Антону Вороне не поме­ша­ет хоро­шень­ко пора­бо­тать, в послед­ний момент нака­за­ние заклю­че­ни­ем в сми­ри­тель­ный дом сме­ни­ли на пор­ку. Колдуну при­су­ди­ли 50 уда­ров роз­га­ми. Кроме того, Ворону обя­за­ли пой­ти в цер­ковь и пре­дать­ся пока­я­нию для очи­ще­ния сове­сти под руко­вод­ством мест­но­го священника.

Под стра­жу Антона Ворону не взя­ли, поэто­му от нака­за­ния он сбе­жал: дома не пока­зы­вал­ся, у зна­ко­мых не бывал. Полиция ловить кол­ду­на не ста­ла, рас­су­див, что «в бегах» он будет толь­ко летом, а к холо­дам явит­ся домой, нику­да не денет­ся. А как явит­ся, так и полу­чит то, что ему при­чи­та­ет­ся, да еще пароч­ку уда­ров свер­ху, что­бы впредь от нака­за­ния не бегал.

Источник: news.tut.by

Televid
Author: Televid