Герои живут рядом

И вот я в обычной двухкомнатной квартире одной из многоэтажек Днепровского микрорайона, плотно заставленной мебелью то ли середины 60-х, то ли 70-годов прошлого века. Старенький телевизор по моде тех лет укрыт кружевной салфеткой, на стенах ковры, на которых прикреплены рисунок с профилем В.И.Ленина и порядком потускневшие фотографии молодых и красивых мужчины и женщины. В последней угадываются черты хозяйки квартиры.
— Да, это я, — говорит Евгения Григорьевна. – Хороша была?
Хороша! Впрочем, молодые женщины в военной форме все хороши, но если говорить о Евгении Григорьевне, то и сейчас, несмотря на приближающийся 90-летний юбилей, выглядит она неплохо, во всяком случае, для своих лет.
Родилась Евгения Григорьевна 8 июня 1922 года в д.Новокузнечное Лоевского района. Отец работал кузнецом в колхозе, а мать и работала на колхозных полях, и воспитывала детей, которых было пятеро. Окончив школу, Женя поступила в Речицкое медучилище, полный курс которого пройти не удалось, грянула война.
О ее начале речичане узнали не из обращения Молотова, прозвучавшего 22 июня лишь в полдень, а от грохота разрывов авиационных бомб – это немцы бомбили железнодорожный мост через Днепр. На следующий день 19-летняя Женя Еремчик (это девичья фамилия нашей героини) вместе с подругой Валентиной Журавской пошла в военкомат записываться добровольцем в действующую армию. Сначала девчонок вместе с несколькими десятками таких же молодых людей пешком отправили в Гомель, а уж оттуда в составе стрелковой роты – в Чечерск на защиту переправы через Сож. Прорыв немецких танков застал санинструкторов Еремчик и Журавскую в группе из нескольких раненых бойцов. Погрузив троих на узенькую лодчонку, девчонки под огнем переправились на левый берег. Из всей роты уцелело человек 20, которым теперь предстояло пробираться к своим по немецким тылам.
Возглавил группу бывший завхоз речицкой больницы (сейчас в ее корпусах находится противотуберкулезный диспансер), у которого была карта. Благодаря ей, удавалось обходить крупные населенные пункты, в которых стояли немецкие гарнизоны и были полицейские участки. Три месяца скитаний по белорусским и украинским лесам закончились в районе станции Люботин, что в Харьковской области, где удалось перейти линию фронта.
Весну 42-го года Женя Еремчик встретила в 224-м гаубичном артполку в звании старшины медслужбы. Тогда же она получила свое первое ранение и была отправлена в тыл, в госпиталь. Возвращение на фронт совпало с общим наступлением Красной Армии по всем направлениям. Старшина медслужбы Еремчик участвовала в нем в составе 33-й зенитной дивизии. Один из боевых эпизодов того наступления врезался в память Евгении Григорьевны на всю оставшуюся жизнь.
Как солдаты Красной Армии в 41-м, так в 43-м солдаты вермахта стали часто попадать в окружение. Группы немцев бродили в ближних тылах наступающих советских войск, нападая на небольшие подразделения. Для их уничтожения было сформировано несколько отрядов, в один из которых направили и Евгению Еремчик. Прочесывая лес, наши бойцы напоролись на засаду и попали под плотный автоматный огонь. «Помогите!» – бросившись на крик, санинструктор Еремчик увидела нашего бойца, раненого в ногу и истекающего кровью. Под огнем подползла, начала перевязывать, и в этот момент почувствовала обжигающую боль в левом плече и щеке. Гимнастерка начала пропитываться кровью. Надо отходить, вытаскивать раненого, но в этот момент в нескольких метрах от себя Женя видит немца, одетого в маскхалат. Маленький бельгийский браунинг удобно лег в потную от нервного напряжения ладошку. Выстрел – немец затих. Надо оттаскивать раненого дальше, но справа от себя Женя видит еще двоих немецких солдат. То ли немцы не заметили хрупкую девчонку, лежащую за телом раненого, то ли их внимание было сосредоточено на других эпизодах боя, но выстрелы Жениного браунинга оказались для них неожиданными и смертельными. А вскоре подоспели и наши. За этот подвиг Евгения Еремчик получила самую почитаемую у солдат медаль «За отвагу».
Победу старшина Еремчик встретила в Восточной Пруссии. Радость от того, что весь этот ужас закончился, что вскоре будет встреча с родными, что можно будет просто снять форму, одеть платье и туфли на каблуке, длилась 5 дней, по окончании которых 33-я зенитная дивизия была переброшена в Маньчжурию на разгром японских войск. Там Евгения Еремчик получила третье ранение, там и закончила войну, которая для нее длилась 4 года и 4 месяца.
Вернувшуюся в Речицу фронтовичку, кандидата в члены КПСС Еремчик поставили на должность заведующей детским садом, но, проработав пару лет, Женя поняла, что это не ее, и поступила в мединститут. Правда, учебу пришлось прервать: у младшей сестры Анны, жившей в Риге, после родов открылась экзема, и Жене пришлось ехать на помощь. Там, в Риге, прожив 6 лет, она наконец-то получила высшее медицинское образование и, как тогда казалось, нашла свое счастье. В 1954 году ее избранником стал красавец офицер Ростислав Бораковский. С ним из Риги она уехала в Мурманскую область, объездила все береговые гарнизоны (муж служил офицером береговой артиллерии), а в начале 60-х пара обосновалась в воинской части, дислоцировавшейся под Северодвинском. Здесь и произошла личная драма в жизни Евгении Григорьевны. Супружеская измена – такое часто случается в закрытых гарнизонах, это не всегда приводит к разводу, но не в случае с нашей героиней: фронтовичка простить измену человеку, которого считала самым близким и родным, не смогла.
До ухода на заслуженный отдых в 1978 году Е.Г.Бораковская работала в Северодвинске заведующей медицинским пунктом. Уйдя на пенсию, обменяла квартиру на Речицу. Судьба сложилась так, что детей у Евгении Григорьевны нет, она живет одна. Остались лишь фотографии, грамоты и благодарности (за годы войны только от Верховного Главнокомандующего у нее их шесть) и воспоминания, которыми она охотно поделилась.
Влад Макаревич
P.S. По окончании бесед с ветеранами Великой Отечественной войны, я всегда задаю два вопроса: первый – простили ли Вы своих бывших врагов, и второй – почему победители живут хуже побежденных. На первый вопрос Евгения Григорьевна ответила, что простить то, что натворили фашисты на нашей земле, нельзя. Поэтому никаких мемориалов погибшим солдатам вермахта на нашей земле быть не должно, считает она, пусть забирают останки и хоронят у себя в Германии. А на второй вопрос ветеран затруднилась ответить. Говорит, в Восточной Пруссии обратила внимание, как богато в сравнении с советскими людьми жили местные жители. «Чего им не хватало, что они полезли на нас?», – спросила у меня Евгения Григорьевна. Увы, я ответить не смог.