Герои живут рядом

Чем даль­ше ухо­дят в про­шлое годы Второй миро­вой вой­ны, тем мень­ше оста­ет­ся в живых тех, для кого они были не про­сто частью исто­рии, а реаль­ной жиз­нью, жиз­нью, пол­ной ужа­сов и муче­ний, неимо­вер­ных физи­че­ских и нрав­ствен­ных стра­да­ний. Готовя оче­ред­ной мате­ри­ал, посвя­щен­ный побе­де в Великой Отечественной войне, нема­ло вре­ме­ни при­шлось потра­тить на поиск вете­ра­на, про­шед­ше­го, как гово­рят, «от звон­ка до звон­ка», испы­тав­ше­го не толь­ко радост­ную поступь воина-​освободителя в побед­ном 45-​м, но и познав­ше­го горечь пора­же­ний и отступ­ле­ний в тра­ги­че­ских 41-​м и 42-​м. Такой чело­век есть, ска­за­ли в рай­он­ной вете­ран­ской орга­ни­за­ции, это Евгения Григорьевна Бораковская. Несмотря на почтен­ный воз­раст (а Е.Г.Бораковскрй уже 89) и первую груп­пу инва­лид­но­сти, Евгения Григорьевна согла­си­лась побе­се­до­вать.

И вот я в обыч­ной двух­ком­нат­ной квар­ти­ре одной из мно­го­эта­жек Днепровского мик­ро­рай­о­на, плот­но застав­лен­ной мебе­лью то ли сере­ди­ны 60-​х, то ли 70-​годов про­шло­го века. Старенький теле­ви­зор по моде тех лет укрыт кру­жев­ной сал­фет­кой, на сте­нах ков­ры, на кото­рых при­креп­ле­ны рису­нок с про­фи­лем В.И.Ленина и поряд­ком потуск­нев­шие фото­гра­фии моло­дых и кра­си­вых муж­чи­ны и жен­щи­ны. В послед­ней уга­ды­ва­ют­ся чер­ты хозяй­ки квар­ти­ры.
— Да, это я, — гово­рит Евгения Григорьевна. – Хороша была?
Хороша! Впрочем, моло­дые жен­щи­ны в воен­ной фор­ме все хоро­ши, но если гово­рить о Евгении Григорьевне, то и сей­час, несмот­ря на при­бли­жа­ю­щий­ся 90-​летний юби­лей, выгля­дит она непло­хо, во вся­ком слу­чае, для сво­их лет.
Родилась Евгения Григорьевна 8 июня 1922 года в д.Новокузнечное Лоевского рай­о­на. Отец рабо­тал куз­не­цом в кол­хо­зе, а мать и рабо­та­ла на кол­хоз­ных полях, и вос­пи­ты­ва­ла детей, кото­рых было пяте­ро. Окончив шко­лу, Женя посту­пи­ла в Речицкое медучи­ли­ще, пол­ный курс кото­ро­го прой­ти не уда­лось, гря­ну­ла вой­на.
О ее нача­ле речи­чане узна­ли не из обра­ще­ния Молотова, про­зву­чав­ше­го 22 июня лишь в пол­день, а от гро­хо­та раз­ры­вов авиа­ци­он­ных бомб – это нем­цы бом­би­ли желез­но­до­рож­ный мост через Днепр. На сле­ду­ю­щий день 19-​летняя Женя Еремчик (это деви­чья фами­лия нашей геро­и­ни) вме­сте с подру­гой Валентиной Журавской пошла в воен­ко­мат запи­сы­вать­ся доб­ро­воль­цем в дей­ству­ю­щую армию. Сначала дев­чо­нок вме­сте с несколь­ки­ми десят­ка­ми таких же моло­дых людей пеш­ком отпра­ви­ли в Гомель, а уж отту­да в соста­ве стрел­ко­вой роты – в Чечерск на защи­ту пере­пра­вы через Сож. Прорыв немец­ких тан­ков застал сан­ин­струк­то­ров Еремчик и Журавскую в груп­пе из несколь­ких ране­ных бой­цов. Погрузив тро­их на узень­кую лод­чон­ку, дев­чон­ки под огнем пере­пра­ви­лись на левый берег. Из всей роты уце­ле­ло чело­век 20, кото­рым теперь пред­сто­я­ло про­би­рать­ся к сво­им по немец­ким тылам.
Возглавил груп­пу быв­ший зав­хоз речиц­кой боль­ни­цы (сей­час в ее кор­пу­сах нахо­дит­ся про­ти­во­ту­бер­ку­лез­ный дис­пан­сер), у кото­ро­го была кар­та. Благодаря ей, уда­ва­лось обхо­дить круп­ные насе­лен­ные пунк­ты, в кото­рых сто­я­ли немец­кие гар­ни­зо­ны и были поли­цей­ские участ­ки. Три меся­ца ски­та­ний по бело­рус­ским и укра­ин­ским лесам закон­чи­лись в рай­оне стан­ции Люботин, что в Харьковской обла­сти, где уда­лось перей­ти линию фрон­та.
Весну 42-​го года Женя Еремчик встре­ти­ла в 224-​м гау­бич­ном арт­пол­ку в зва­нии стар­ши­ны мед­служ­бы. Тогда же она полу­чи­ла свое пер­вое ране­ние и была отправ­ле­на в тыл, в гос­пи­таль. Возвращение на фронт сов­па­ло с общим наступ­ле­ни­ем Красной Армии по всем направ­ле­ни­ям. Старшина мед­служ­бы Еремчик участ­во­ва­ла в нем в соста­ве 33-​й зенит­ной диви­зии. Один из бое­вых эпи­зо­дов того наступ­ле­ния вре­зал­ся в память Евгении Григорьевны на всю остав­шу­ю­ся жизнь.
Как сол­да­ты Красной Армии в 41-​м, так в 43-​м сол­да­ты вер­мах­та ста­ли часто попа­дать в окру­же­ние. Группы нем­цев бро­ди­ли в ближ­них тылах насту­па­ю­щих совет­ских войск, напа­дая на неболь­шие под­раз­де­ле­ния. Для их уни­что­же­ния было сфор­ми­ро­ва­но несколь­ко отря­дов, в один из кото­рых напра­ви­ли и Евгению Еремчик. Прочесывая лес, наши бой­цы напо­ро­лись на заса­ду и попа­ли под плот­ный авто­мат­ный огонь. «Помогите!» – бро­сив­шись на крик, сан­ин­струк­тор Еремчик уви­де­ла наше­го бой­ца, ране­но­го в ногу и исте­ка­ю­ще­го кро­вью. Под огнем под­полз­ла, нача­ла пере­вя­зы­вать, и в этот момент почув­ство­ва­ла обжи­га­ю­щую боль в левом пле­че и щеке. Гимнастерка нача­ла про­пи­ты­вать­ся кро­вью. Надо отхо­дить, вытас­ки­вать ране­но­го, но в этот момент в несколь­ких мет­рах от себя Женя видит нем­ца, оде­то­го в маск­ха­лат. Маленький бель­гий­ский бра­у­нинг удоб­но лег в пот­ную от нерв­но­го напря­же­ния ладо­шку. Выстрел – немец затих. Надо оттас­ки­вать ране­но­го даль­ше, но спра­ва от себя Женя видит еще дво­их немец­ких сол­дат. То ли нем­цы не заме­ти­ли хруп­кую дев­чон­ку, лежа­щую за телом ране­но­го, то ли их вни­ма­ние было сосре­до­то­че­но на дру­гих эпи­зо­дах боя, но выстре­лы Жениного бра­у­нин­га ока­за­лись для них неожи­дан­ны­ми и смер­тель­ны­ми. А вско­ре подо­спе­ли и наши. За этот подвиг Евгения Еремчик полу­чи­ла самую почи­та­е­мую у сол­дат медаль «За отва­гу».
Победу стар­ши­на Еремчик встре­ти­ла в Восточной Пруссии. Радость от того, что весь этот ужас закон­чил­ся, что вско­ре будет встре­ча с род­ны­ми, что мож­но будет про­сто снять фор­му, одеть пла­тье и туфли на каб­лу­ке, дли­лась 5 дней, по окон­ча­нии кото­рых 33-​я зенит­ная диви­зия была пере­бро­ше­на в Маньчжурию на раз­гром япон­ских войск. Там Евгения Еремчик полу­чи­ла тре­тье ране­ние, там и закон­чи­ла вой­ну, кото­рая для нее дли­лась 4 года и 4 меся­ца.
Вернувшуюся в Речицу фрон­то­вич­ку, кан­ди­да­та в чле­ны КПСС Еремчик поста­ви­ли на долж­ность заве­ду­ю­щей дет­ским садом, но, про­ра­бо­тав пару лет, Женя поня­ла, что это не ее, и посту­пи­ла в мед­ин­сти­тут. Правда, уче­бу при­шлось пре­рвать: у млад­шей сест­ры Анны, жив­шей в Риге, после родов откры­лась экзе­ма, и Жене при­шлось ехать на помощь. Там, в Риге, про­жив 6 лет, она наконец-​то полу­чи­ла выс­шее меди­цин­ское обра­зо­ва­ние и, как тогда каза­лось, нашла свое сча­стье. В 1954 году ее избран­ни­ком стал кра­са­вец офи­цер Ростислав Бораковский. С ним из Риги она уеха­ла в Мурманскую область, объ­ез­ди­ла все бере­го­вые гар­ни­зо­ны (муж слу­жил офи­це­ром бере­го­вой артил­ле­рии), а в нача­ле 60-​х пара обос­но­ва­лась в воин­ской части, дис­ло­ци­ро­вав­шей­ся под Северодвинском. Здесь и про­изо­шла лич­ная дра­ма в жиз­ни Евгении Григорьевны. Супружеская изме­на – такое часто слу­ча­ет­ся в закры­тых гар­ни­зо­нах, это не все­гда при­во­дит к раз­во­ду, но не в слу­чае с нашей геро­и­ней: фрон­то­вич­ка про­стить изме­ну чело­ве­ку, кото­ро­го счи­та­ла самым близ­ким и род­ным, не смог­ла.
До ухо­да на заслу­жен­ный отдых в 1978 году Е.Г.Бораковская рабо­та­ла в Северодвинске заве­ду­ю­щей меди­цин­ским пунк­том. Уйдя на пен­сию, обме­ня­ла квар­ти­ру на Речицу. Судьба сло­жи­лась так, что детей у Евгении Григорьевны нет, она живет одна. Остались лишь фото­гра­фии, гра­мо­ты и бла­го­дар­но­сти (за годы вой­ны толь­ко от Верховного Главнокомандующего у нее их шесть) и вос­по­ми­на­ния, кото­ры­ми она охот­но поде­ли­лась.
Влад Макаревич

P.S. По окон­ча­нии бесед с вете­ра­на­ми Великой Отечественной вой­ны, я все­гда задаю два вопро­са: пер­вый – про­сти­ли ли Вы сво­их быв­ших вра­гов, и вто­рой – поче­му побе­ди­те­ли живут хуже побеж­ден­ных. На пер­вый вопрос Евгения Григорьевна отве­ти­ла, что про­стить то, что натво­ри­ли фаши­сты на нашей зем­ле, нель­зя. Поэтому ника­ких мемо­ри­а­лов погиб­шим сол­да­там вер­мах­та на нашей зем­ле быть не долж­но, счи­та­ет она, пусть заби­ра­ют остан­ки и хоро­нят у себя в Германии. А на вто­рой вопрос вете­ран затруд­ни­лась отве­тить. Говорит, в Восточной Пруссии обра­ти­ла вни­ма­ние, как бога­то в срав­не­нии с совет­ски­ми людь­ми жили мест­ные жите­ли. «Чего им не хва­та­ло, что они полез­ли на нас?», – спро­си­ла у меня Евгения Григорьевна. Увы, я отве­тить не смог.